меня заказал мэр Сорокин? сегодня я обвинен уже в убийстве. Схема, обкатанная на братьях Дикиных

Стравинскас порядочный даже в мелочах,зря вы так.

Цитата из первого сообщения гражданина Поднебесного в этой теме:
«Сегодня мне предъявили обвинение в убийстве (покушении) вместо
обвинения по ст. 111 в причинении тяжкого вреда здоровью. Кроме этого
- по ст. 318 ч. 2 (до 10 лет л.св.)».

Молодцы, следователи! Дави Поднебесного!

Манштейн писал(а)
Если Вы имеете в виду немецкого генерала фон Манштейна, так я по этому поводу уже отвечал на этом форуме: я, увы, не генерал, и тем более не "фон"

Его настоящая фамилия Левински :)

Благодарю: без меня вспомнили. Каюсь: это была не фраза, а целый абзац.

Нет, упаси Боже: к Монике я тоже никакого отношения не имею:)))

Оттуда же:
www.library.pravpiter.ru/book_11/98.htm
«Домой летел как на крыльях: еще раз понял я, что Господь любит всех, даже таких недостойных, как я.»

Иногда некоторых недостойных любят в особо извращенной форме…

Это тебе подарок, Поднебесный. Анекдоты:

Судья подсудимому:
- Ну, ну, перестаньте волноваться и расскажите, как это произошло?
- Я ужасно расстроен. А было так. Я сидел и чистил ножичком апельсин. Тут подошел этот тип, поскользнулся на апельсиновой корке и упал прямо на нож.
Судья:
- И так три раза подряд?

Письмо юристу:
- Рискуя жизнью, я спас женщину из горящего дома, потом изнасиловал ее и задушил. Сейчас я нахожусь в тюрьме, и не пойму в чем моя вина, ведь женщина все-равно бы умерла.

Вася вернулся домой после десяти лет отсидки, не предупредив жену.
Открывает дверь и слышит из ванной какой-то плеск. Он - туда, а там жена неглиже, нагнувшись над ванной, бельё стирает.
Вася, потеряв голову, подскакивает к жене и безо всяких прелюдий начинает её любить.
Жена в трансе, задыхаясь, поворачивается к мужу:
-Вась... Вась... ну ты бы хоть слово... ласковое... сказал, а?... Приласкал бы....
Муж в ответ, хлопнув жену по заду:
-Всё ништяк, браток....всё ништяк....

Очкариков на зоне имеют тремя способами: в очках, в очко и без очков.

Как известно, А.Поднебесного из института не исключали. Напротив, во время учебы получал благодарность за лучшую студенческую работу в области права. Поднебесный успешно окончил институт, имел 24 научных публикации.

Проверка истиснности элементарна - если бы он был исключен из института, его бы никак не приняли работать в прокуратуру по специальности - следователем.

А вот фальшивки в отношении Алексея, по интернетам штампуют и раскручивают до сих пор.

Интересно, почему вы лично в этом участвуете (и откуда, собственно, такой нацеленный и столь однозначно "информированный").

Дохуя идиотов, которые из калаша в упор человека положить не могут?

Потомушта это ктото менее недели назад зарегино.

>Молодцы, следователи!

Слишком прямолинейная дезинформационная кампания.

Для зомбоящика или какой-нибудь Ленинской смены Плюс, времен расцветата Тити Баринова - сошло бы, но для интернетов явно гоните не пригодный продукт.

Мысь, Вы некоторых фактов из биографии гражданина Поднебесного просто не знаете. До поступления на юридический факультет ННГУ им. Лобачевского он учился в другом, строительном вузе. Оттуда его и исключили за оскорбление декана.
Вы же Поднебесного знаете лично. Спросите у него самого. Пока он ещё на свободе:)))

Так даже скоты не поступают!

Ты педрила, въебал бы те ломом по лбу, за такое.

Блеать ну как земля таких носит?

Я не знаю за что человека сажают, но так глумиться над этим..

Глядел, я на тя глядел, да ну нах подумал и зобанел..

Генерал фон Манштей - поляк усыновленный. Ну вроде того асса, про которого Геринг сказал, что он сам решает, кто в Люфтваффе еврей :)

"Алексей Поднебесный:

Впервые о том, что меня избили сотрудники Центра по борьбе с экстремизмом (т.н. «Центр «Э») я заявил 21 июля 2011 г. при первом помещении меня в ИВС Воскресенского района, где просил вызвать мне врача или «Скорую помощь», а затем официально заявил об этом в Воскресенском районном суде в процессе рассмотрения ходатайства следователя Гусевой о моем аресте. В протокол суда это оказалось не включено, и я писал жалобу в суд с просьбой внести это в протокол судебного заседания, что и было сделано. Но что показательно в этом деле: сами оперативники Центра «Э», избивавшие меня, не отрицали факт применения ко мне насилия. В суде был озвучен рапорт сотрудника Центра «Э», в котором говорится, что насилие ко мне было применено, поскольку «при задержании я оказал сопротивление». Дикая совершенно версия, - ну как я мог реально оказать сопротивление шести оперативникам Центра «Э», наверняка, бывшим спецназовцам, каждый из которых сильнее и тяжелее меня раза в три, и всем этим шестерым, которые напали на меня сзади, скрутили и начали пинать, я еще и оказывал сопротивление! Если только по закону сопротивления твердых тел: мое тело не расступалось в стороны при пинках и ударах, и оказывало сопротивление их ногам в ботинках и кулакам. Затем я писал жалобу в прокуратуру с просьбой привлечь избивших меня сотрудников к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий, но эта жалоба была, как и следовало ожидать, отклонена (официального ответа на нее я до сих пор не получил), а уголовное дело было возбуждено в отношении меня самого, по статье 318, за, якобы, применение насилия в отношении сотрудника Центра «Э», которому, якобы, был причинен вред здоровью. Следователь Гусева умело организовала мою изоляцию от медицинских работников, и в течении 10 дней содержания меня в ИВС мне отказывали в вызове врача и в медицинском освидетельствовании. А суд Воскресенского района, как и прокуратура, затем этот отказ «узаконил»: в своем постановлении об отказе судья написала, что я в своих заявлениях на имя следователя просил не медицинского освидетельствования, а медицинского «осмотра», что не является процессуальным действием и согласно УПК следователь не обязана это делать. Тот же факт, что в своих заявлениях я указывал, что был избит при задержании, а это явное указание на совершение преступления сотрудниками полиции, и следователь обязана была проверить эту информацию, для чего в обязательном порядке должна была направить меня на мед.освидетельствование, этот факт упорно и судом, и прокуратурой игнорируется, как, впрочем, и множество других фактов, грубейших нарушений закона следователем и оперативниками Центра «Э».
Меня задержали 21 июля, около 11 часов, недалеко от здания Пединститута на площади Минина. Я шел на встречу с женой, с которой мы по телефону договорились встретиться на площади Минина у фонтана и обсудить, как нам найти адвоката и сообщить в полицию о происшедшем. Оказалось, что мой телефон прослушивался с самого начала, и с утра на Минина уже работали оперативники Центра «Э», которые выследили меня, как только я там появился. На меня напали неожиданно, несколько человек подбежали сзади, выскочив из машины, которая быстро подъехала и остановилась сзади меня у тротуара. Двое сразу скрутили мне руки и вывернули их за спину, причем правую руку мне вывихнули с такой силой, что от боли я стал кричать. Двое других стали бить меня по спине и бокам, уронили меня на асфальт, ударив головой, очки с меня слетели, так что я после этого видел очень плохо. Я стал кричать и звать на помощь, т.к. рядом на тротуаре стояли два молодых мужчины, спрашивал, зачем меня бьют. Но один из напавших сказал мне замолчать, и чтобы я перестал кричать наступил мне ногой, обутой в ботинок, на голову, и сильно придавил мою голову к асфальту, так что я почти потерял сознание. От этого у меня чуть не треснул череп, а потом на голове и лице остались синяки и царапины. Кричать я больше не мог, а от вывернутой руки не мог пошевелиться. Напавшие продолжали меня пинать по всему телу ногами, били кулаками по спине и бокам. Стоявшие на тротуаре мужики лишь смеялись и, ухмыляясь, говорили: «Вор должен сидеть в тюрьме!». Меня подняли на ноги, и потащили к машине, продолжая бить, теперь меня били кулаками в живот и грудь. Запихнув в машину, меня снова избили, ударив несколько раз кулаками в грудь и в голову, в висок. Потом меня согнули, ударив головой о спинку переднего кресла, и в согнутом состоянии повезли в неизвестном направлении.
Оказалось, что меня привезли в помещение Центра по экстремизму. Там меня притащили в кабинет, где сначала поставили на колени и согнули лицом к полу, и так я стоял минут 20, а затем снова начали бить. Меня били несколько сотрудников, при этом ругали меня нецензурно, говорили: «Ты нам все сейчас расскажешь!», я спрашивал, что они имеют в виду, а они, возможно, даже не зная, что меня спрашивать, кричали: «Все!!!» и продолжали бить. Меня били кулаками и ногами, когда я уже лежал на полу, меня пинали во все части тела, особенно в правый бок, били в грудь, в солнечное сплетение, по рукам и ногам, били и по голове. Потом на некоторое время прекратили и оставили почти в бессознательном состоянии валяться на полу. Затем в кабинет вошел парень, которого я не знаю, и никогда раньше не видел, он сказал, что сейчас он мне отомстит за то, что я, якобы, прыснул ему в лицо из газового баллончика. Этот парень заявил, что он сейчас из-за меня находится на больничном, (то есть его тут как бы официально нет), и мне он за это отомстит. Я ему смог лишь сказать, что если я в чем-то виновен, пусть меня судит суд, он – сотрудник полиции и должен соблюдать закон. Это его только больше разозлило, он стал кричать, что ему плевать на закон, что он сам со мной сейчас разберется, а если меня отпустят, то найдет меня на свободе и убьет, меня он в покое не оставит, потому что таких, как я, вообще надо убивать, потому что я – далее следовали нецензурные оскорбления (впрочем, то же самое они их сторонники, люди явно зомбированные, пишут про меня в интернете на всяких форумах, типа «нн.ру»). Избиение продолжилось, я старался кое-как прикрывать голову руками, но в результате больше доставалось печени и почкам. В кабинет вошел еще один сотрудник и стал пинать меня в область поясницы. Один из ударов был очень сильный, так, что от боли меня парализовало, я не мог пошевелиться, и закричал. Он взял меня за пояс и вытащил на середину комнаты, где меня оставили лежать какое-то время, а потом подняли за одежду и потащили под руки в другой кабинет. Там находился их начальник, которого я тоже раньше никогда не видел, он сказал мне, что он начальник отдела Трифонов. Он сказал, что их интересует: я должен сказать им, кто устроил взрыв на стройплощадке по Ковалихе, 72 и Фрунзе, 23, а также сообщить им все, что я знаю о деятельности других нижегородских активистов, в частности мне называли имена активистов движения «Автономное действие», «Трудовой Нижний», «Скажешь нам, что нам нужно, и все будет у тебя хорошо», - говорил мне Трифонов. Я ответил, что ничего по данным вопросам ответить не могу. Тогда Трифонов мне сказал, что если я «найду, чем их удивить», то есть «сдать» кого-нибудь, в т.ч. и себя, то они мне помогут «спокойно отсидеть в тюрьме», если же я откажусь с ними сотрудничать, то обещал мне дальнейшую расправу уже в СИЗО и в лагере. В кабинете был еще один сотрудник, который сказал, что начальник лагеря – его давний друг, и при желании он может устроить все, что угодно. Кроме Трифонова и того сотрудника в кабинете находились еще двое оперативников, которые меня притащили из первого кабинета, где меня до этого избивали.
Мне стали угрожать, говорили, что если я не буду говорить, отвечать на их вопросы, то меня вновь подвергнут пыткам и избиениям, а за каждую мою жалобу на них меня будут наказывать в СИЗО и тюрьме: посадят в камеру с уголовниками и сообщат им, что я бывший прокурорский сотрудник, и тем меня убьют или покалечат, обещали подвергнуть сексуальному насилию и т.д. Причем когда от меня добивались показаний, речь шла не о случае на озере, этот эпизод им вообще был не интересен, они лишь смеялись и глумились по этому поводу, по-видимому, они считали, что это дело уже не требует никаких доказательств, а им нужна была информация по «теракту» на Ковалихе и компромат на нижегородских активистов различных политических и общественных движений. Трифонов сказал мне: «Твое дело будем лоббировать мы и ФСБ. Исход твоего дела зависит от нас». В обмен на сотрудничество с ними мне обещали условный срок либо комфортные условия отсидки в случае реального срока, а в случае отказа – пытки и насилие в СИЗО и в лагере, а кроме того осуждение по максимуму, кроме одной статьи мне обещали добавить еще.
Впоследствии так и произошло: уголовное дело по второй статье (318 УК РФ, срок лишения свободы – до 10 лет) было возбуждено лишь 7 сентября, т.е. почти через два месяца после предполагаемого совершения мной преступления (18 июля), когда я, якобы, напал на сотрудника Центра «Э» и прыснул ему в лицо из газового баллончика. Все это время они ждали, что под влиянием невыносимых условий содержания в СИЗО я «расколюсь» и сдам им кого-нибудь из общественных активистов, но поскольку я отказался делать что бы то ни было, что они от меня требовали, мне в отместку, как и обещали, вменили еще одну статью по тяжкому преступлению.
Во время же ареста в Воскресенском районном суде мой адвокат сказал мне, что участь моя предрешена, так как в суд позвонили из ГУВД, из «Центра «Э» и договорились, чтобы меня арестовали. Поэтому ничто помочь мне уже не может, защищать меня безполезно. «В Облсуд они тоже явятся, - сказал он мне, - чем-то ты их там разозлил…». Действительно, 3 августа Облсуд отказал мне в кассационной жалобе на заключение под стражу.
После ареста меня поместили в камеру в Воскресенского ИВС, где 10 дней, до отправки в СИЗО, на мои жалобы на избиение и просьбы направить меня на медицинский осмотр мне не давали никакого ответа. Лишь 22 июля один раз приехал фельдшер «Скорой помощи», и даже не глядя на мои ссадины, синяки, побои, выслушав мои жалобы на боли в теле, головокружение и т.д., заявил, что он мне помочь ничем не может, что только в больнице меня могут обследовать и установить, есть ли у меня повреждения, что для этого я должен писать заявление следователю, после чего дал мне таблетку анальгина и уехал. После отправки в СИЗО мне также отказывали в мед.осмотре. При поступлении я сразу же написал заявление о том, что при задержании был избит и просил оказать мне мед.помощь. Но в течение трех или четырех дней мне просто отказывались отвечать на мои заявления. Тогда 1 августа я объявил голодовку, написав об этом заявление на имя начальника СИЗО. Только после этого меня отвели к врачу. Причем показать меня врачу-неврологу отказались (якобы, такого врача у них нет, хотя впоследствии сокамерники мне сказали, что невролог приходит каждую неделю для приема из поликлиники) и отвели к врачу, который даже не сообщил мне, какой он специализации (терапевт или хирург?), направил меня на рентген головы, потом, посмотрев снимки, сказал, что «переломов черепа нет», а значит все остальное в порядке. На другие еще остававшиеся к тому времени синяки и ссадины он даже не смотрел. После избиения у меня появился странный выступ ребра на груди, он на него взглянул, сказал «это, наверно, и раньше так было», и отправил меня обратно в камеру. На этом «оказание медицинской помощи» мне закончилось. Когда женщина-рентгенолог делала мне рентген, и я сказал, что 12 дней меня не показывали врачу, она была возмущена, как такое возможно! Конечно же, за такое время почти все синяки и ссадины у меня зажили, и описывать было практически нечего. И лишь 21 сентября (!), утром, за час до окончания срока содержания меня под стражей, когда по решению суда, отказавшего следствию в продлении ареста, меня должны были уже освобождать, в ИВС пришел судмедэксперт и «осмотрел» меня, установив (через два месяца, после избиения меня), что следов побоев у меня нет.
Поясница, спина и бок в области печени у меня болят до сих пор, на правом боку долго лежать не могу даже сейчас, болит печень. Голова тоже периодически кружится. Вообще все состояние здоровья сильно ухудшилось. После избиения я еще и сильно простыл в СИЗО, и долго лежал с температурой. Меня поместили в камеру с каменным полом, огромное окно было без стекол, а тогда как раз в августе началось похолодание и ночью у нас в камере было очень холодно, наверно градуса четыре тепла, как в холодильнике. И я очень сильно болел.
Почему вообще дело стало расследоваться таким образом? Почему к делу сразу же подключился Центр по экстремизму, как будто его сотрудники заранее знали, что, где и когда случится? Как сотрудники Центра «Э» могли так быстро узнать и явиться для моего задержания по случаю, который произошел далеко от Нижнего Новгорода, в лесу в Воскресенском районе? Откуда они могли знать, если специально с какой-то целью не исследовали, что я каждый год все лето живу на турстоянке на Светлояре, а в этом году еще и собирал там подписи против начинающегося и там строительства (в святом месте хотят строить развлекательный комплекс, что само по себе является кощунством)? Это вопросы, которые пока остаются без ответа.
Ясно одно, что если бы это дело расследовалось как положено, по закону, то никакого обвинения мне предъявлено бы не было. То, что мне теперь вменяют в вину, было необходимой обороной, на нас напали пьяные агрессивные парни, а впоследствии выяснилось, что сам нападавший принадлежит к криминальной среде, его брат ранее судим за нападение с применением ножа, нигде не работает, ведет асоциальный образ жизни, и от их нападения я вынужден был защищаться. Однако к делу сразу подключился Центр «Э», следователь Гусева, как ее характеризуют ее же коллеги и адвокаты, всегда выполняет указания оперативников и работает только с жестким обвинительным уклоном, и в результате из необходимой обороны дело превратилось в «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Второе дело, по которому мне вменяют причинение вреда здоровью сотруднику Центра «Э», полностью сфабриковано. Явку с повинной по этому делу из меня «выбили» 21 июля в Центре «Э», и только на выбитых их меня показаниях это дело и основывается.
Если бы это было просто дело об «уголовщине и бытовухе», как его теперь пытаются представить (что показательно – об этом громче всего кричат представители нижегородской псевдоправозащитной и псевдооппозиционной тусовки, нечистоплотность методов которых я и раньше не боялся вскрывать), то почему в нем так активно участвует Центр «Э»? Почему на следующий день после происшествия в мою квартиру вломились оперативники Центра «Э» и их начальник Трифонов, и провели незаконный обыск, в ходе которого изъяли почти все имевшиеся у меня в комнате носители информации: два ноутбука (один старый, еще с архивом со времен работы в прокуратуре), огромное количество дисков с фото и видео архивами по проведенным мной протестным акциям, видеокассеты (я снимал различные акции, а также жилищные семинары и форумы на старую аналоговую камеру), фотоаппарат, диктофон, документы по моей правозащитной и общественной деятельности – какое это имеет отношение к делу по необходимой обороне? Очевидно, что Центр «Э» искал компромат на меня и на других общественных и политических активистов, и с этой целью у меня и проводился этот обыск, больше похожий на разгром. Сотрудники Центра «Э» и следователь Гусева творили тогда все, что хотели, количество изъятых вещей было просто огромным, какие-то вещи изъяли вообще без включения в протокол, да и сам протокол мы получили только через два месяца, после многократного обжалования этого бесчинства под названием «обыск» в суды и прокуратуру, которые благополучно отписывались нам, что все было проведено «законно». Моя жена рассказала мне, что оперативники глумились и изгалялись над ней как хотели, читали наши личные письма, дневники и глумились над ней в присутствии понятых, посторонних людей.
Интересно и то, какие моим родственникам попадались адвокаты. Пока я был под стражей, следователь не давала мне разрешения ни на одно свидание с женой, а с матерью я виделся лишь один раз на 5 минут почти сразу после задержания. Как потом мне рассказала жена, такое указание следователю при ней обещали дать сотрудники Центра «Э» за то, что она отказалась им давать показания против меня. Так вот, пока я сидел в СИЗО, и связи со мной не было никакой, моей матери как-то очень хитро порекомендовали одного адвоката, который, якобы может мне помочь. Он сразу же стал убеждать и ее, и мою жену, что единственный способ помочь мне – это признать вину и просить смягчения приговора в связи с «раскаянием». Он явно знал психологические особенности и мировоззрение и моей матери, и моей жены. Из матери он вытянул всю информацию обо мне и все, что она знала о моей правозащитной деятельности, а на жену постоянно давил психологически, играя на ее чувствах и используя то, что она глубоко верующий человек, убеждал ее «как перед Богом» рассказать ему всю правду, под «правдой» он при этом понимал, что она должна дать показания против меня, и сказать, что мы сами напали на тех парней, что было полным бредом. Я узнал об этом лишь теперь, а тогда, когда в СИЗО этот адвокат в первый раз появился у меня, я сразу заподозрил, что он либо перекупленный, либо подосланный именно из Центра «Э». Он с наскоку начал меня «обрабатывать» психологически, убеждая, что вина моя полностью доказана, что для меня единственно верное решение – полностью признать «вину» и «покаяться» и т.п. Я даже не стал его слушать до конца, на столько грубым мне показался этот фарс, что я прямо в кабинке для переговоров отказался с ним работать. И лишь после освобождения из-под ареста моя жена подтвердила мои опасения. Явно этот адвокат был засланным.
Почти такая же ситуация была и с другими тремя адвокатами, один из которых работал по назначению следователя, а два других потом уже за деньги, по договору с моими родственниками. Все они вели себя очень странно: подписывали протоколы следователя, составленные с нарушением закона и которые я отказывался подписывать, беседовали со мной и обещали что-то сделать (опросить свидетелей, найти людей и т.п.) и ничего не делали, как бы ожидая, пока доказательства моей невиновности исчезнут или будут уничтожены. От всех их мне пришлось отказаться, т.к. я видел, что они работают скорее против меня, а не защищают меня.
Следователь же, которая расследовала мое дело, допускала столько нарушений закона, что после каждого следственного действия я вынужден был писать по несколько жалоб на нарушения УПК. Об этом можно написать еще один рассказ, впрочем, замысел написания новой книги под рабочим названием «В Круге Третьем» у меня возник еще в СИЗО, пока что писать еще рано, т.к. впереди еще суд, тюрьма, «зона» и информации у меня будет еще гораздо больше, но думаю, книга эта будет написана. Кстати, пользуясь случаем, хочу поблагодарить моих читателей, которые продолжали писать мне в интернете письма с благодарностями за книгу «В Круге Втором» даже когда я сидел в СИЗО и не мог ответить. Многие просто не знали, что я арестован, и разделил участь тех заключенных, права которых защищал в своей книге «В Круге Втором»…

Таким образом, очевидно, что дело лоббируется Центром «Э», и фактически я стал политическим заключенным, хотя никогда не участвовал напрямую в политике, и все, что творится в отношении меня – это политически мотивированный процесс, расправа Системы над инакомыслящим. Всем нам будет показан спектакль, фарс, под названием «российское правосудие», в котором невиновный будет осужден за преступления, которые он не совершал, потому что это нужно и целесообразно для Системы, против которой он боролся.

(А. Поднебесный) "

serp2017.livejournal.com/121490.html

Вот видите, Поднебесный не отрицает, что вы можете закатать его в тюрьму.

Многа букаф...

Ну, естественно, это не телеги про пассив-актив.

А можно подробности этой истории изложить здесь?

Читайте здесь:
diagnostica.rx22.ru/viewtopic.php?f=17&t=48

Это собственный форум Алексея Поднебесного.
Там всё написано. Им самим.

Цитата оттуда:
"Эта статья была опубликована 5 декабря 1997 года в газете "Город и горожане" Н.Новгорода на основе письма автора. Я описал в своем письме предательство Наташи Солуяновой. Из нее читатели могут понять мое состояние в те дни. 31 декабря я грубо ответил на необоснованные придирки ко мне на защите курсовой работы декану общетехнического факультета строительной академии Никольскому (его ненавидят за его вздорный характер как многие преподы, так и почти все студенты), и по его требованию 7 января 1998 года был отчислен из академии с 3-го курса, хотя по успеваемости был в числе лучших студентов. Но действительной причиной и моей грубости, да и отчисления (я сам не мог больше терпеть эту муку: быть в одной группе с той, которую я любил больше жизни, и знать, что она предала меня) было ее предательство..."

По-моему, ничего страшного.

На юрфаке выучился с отличием. Работал на благо общества.

Это что, повод его гнобить?

Ботинком на голову конечно нельзя,но мужичок реально
говнистый этот Поднебесный,так мимоходом не дуром чихвостит всех кто попадается на глаза и обвиняет во всех смертных,при этом позиционируя себя новым мессией..ну не хватает чего то для полноты образа Дартаньяна,зато для пациента Ульянова симптомов за глаза наблюдается.

Не надо называть меня "педрилой", даже если я поступаю неправильно. Я так даже и Поднебесного не называл.

Да кто сказал, что это что-то страшное?
И, конечно, статья 1997 года - не повод, чтобы его "гнобить"...
Просто Вы что-то не знали про его биографию, - а я Вам ответил...
Убедились?

На мой взгляд, Поднебесный - уникальное природное явление уровня покойного Насреддина (тоже Алексея, имя переводится на русский как "защитник"). В роли уникального специалиста по обнаружению неисправностей он понятен. С остальных точек зрения : тысячу раз да - не приспособленый к тусовкам что правозащитников, что полиционеров, "не от мира сего".

Он откровенно рассказывает о вещах, фактах, явлениях, которые вряд ли кто другой вытаскивал на свет - ну вот такова его социальная и жизненная роль. Понятно, что только не имея ни кола, ни двора, ни сильных обязательств можно этим столь ярко заниматься.

По моим наблюдениям - не выглядит дерганым или, нахрапистым типом.

Вот интервью в Новом Деле об обстоятельствах работы - вполне сдержанно излагает:

"Раб Прокуратуры" www.novdelo.ru/index.php?nav=nnews&viewart=1278

- В Канавинском районе я проработал всего несколько месяцев. Но успел убедиться, что и здесь ситуация мало чем отличается от шахунской. Правда, существует своя специфика.

Здесь в ходу уголовные дела, возбуждённые якобы по факту оскорбления работников милиции. Механизм тут таков. Подвыпившего человека задерживают и доставляют в отделение милиции. И если человек начинает возмущаться, тут же составляется рапорт о том, что задержанный оскорблял милиционеров грубой нецензурной бранью (хотя в реальности все эти рапорта, как правило, лживые от начала и до конца). По рапортам возбуждается уголовное дело, а так как оскорблены работники милиции, то расследование законом отнесено к ведению прокуратуры.

Практически всегда «свидетелями» по этим «оскорблениям» выступают одни и те же подставные лица. Протоколы допроса таких «свидетелей» готовят на компьютере путём копирования одних и тех же текстов, меняя только фамилии обвиняемых. Даже фразы, которыми обвиняемые «оскорбляли» сотрудников милиции, остаются из дела в дело идентичными. А «свидетелями» зачастую выступают либо знакомые милиционеров, либо их родственники, либо стажёры Канавинского РУВД. Сами сотрудники милиции и прокуратуры за фабрикацию таких дел получают поощрения, эти дела приравниваются (?!) к раскрытию реальных краж, грабежей. Этими «оскорблениями» милиционеры иногда делятся друг с другом, когда, например, у кого-то не хватает показателей в отчётном месяце. Так, задержать человека могут одни «оскорблённые» сотрудники, а оформить в качестве потерпевших могут других.

В Канавинском районе ежемесячно возбуждается до двадцати таких дел."

Я считаю - это полезная информация, которая как-то должна просачивать в общество. Поднебесный является таким каналом, проводником.

Ой, Мысь, газету с этой статьей пусть Поднебесный скрутит трубочкой и засунет себе... Ну, например, в шкаф.
А дёрганым он всё-таки выглядит...