В Москвабаде то нынче, групп взаимной поддержки, как в Бойцовском клубе

Москвабад давно производит впечатление места, опасного для психического здоровья. "Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот".

В ходе получения ссылок привалило прекрасное t.me/ratepp/666
www.marketplace.org/2011/03/03/killer-cure-alcoholism-russia/
Смертельное лекарство (также можно перевести как "культура смерти") от алкоголизма в России Кай Риссдал: У алкоголизма и России долгая и разрушительная история. Злоупотребление алкоголем обходится этой стране в полмиллиона смертей в год, в основном это мужчины трудоспособного возраста. Это также приводит к потере производительности в миллиарды долларов. Средняя продолжительность жизни мужчин в России составляет всего 60 лет, а к середине века прогнозируется сокращение населения России почти на 20 процентов, отчасти из-за употребления алкоголя. Однако каждая проблема создает рынок для лекарства. Наш медицинский корреспондент Грегори Уорнер приехал в Москву, чтобы найти одно очень популярное лекарство и врачей, которые его продают.
Грегори Уорнер: Для меня все началось с рассказа о бывшем парне друга. Русский алкоголик, обещавший никогда больше не пить. Рассказывают, что ему под кожу хирургическим путем вставили капсулу. Какое-то химическое соединение, такое, что, если он выпьет, эта капсула взорвется в его кровоток и убьет его.
Приехав в Москву, я обнаружил, что эту процедуру проводят в десятках клиник. Я езжу в один из них с переводчицей Анной Мастеровой.
Warner: Так это зал ожидания?
Анна Мастерова: Это частная клиника.
Хорошее место. В зале ожидания есть аквариум, пышный ковер и список процедур на стене.
Мастерова: У них есть все виды массажа, например, ремесленная терапия.
А потом нас вызывают к главврачу Вячеславу Давыдову. У него костюм в тонкую полоску и яркие, ярко-зеленые глаза.
Вячеслав Давыдов (через переводчика Анну Мастерову): Обычно капсула вводится в ягодицы.
То есть под кожей ягодиц.
Давыдов: Собственно, поэтому она и была названа <<торпедой>>, потому что помещалась в приклад человека и сохраняла то же самое, что и торпеда в подводной лодке.
А затем, если вы выпьете, будьте осторожны.
Давыдов: Никогда нельзя исключать смерть, но, конечно, доктор не собирается убивать своего пациента. Но человеку будет очень плохо, очень плохо. У вас будут боли, почти невыносимые.
Учащенное сердцебиение, одышка, тошнота, рвота, пульсирующая головная боль, нарушение зрения, спутанность сознания и нарушение кровообращения.
Давыдов: И эти лекарства могут оставаться в организме от короткого периода времени до трех лет, например.
Уорнер: Капсула в некотором роде плацебо?
Давыдов: Плацебо?
Нет, это не плацебо.
Давыдов: Если не верите, могу дать таблетку на один день.
Уорнер: Хорошо.
Я сказал, что приму таблетку.
Уорнер: Вы можете дать мне таблетку, которой хватит на три года?
Давыдов: Если согласны!
Вот почему я согласился. Я не мог выйти из офиса Давыдова, не увидев капсулу и не выяснив, что в ней, но все время, пока мы были в его офисе, он не показывал мне ни таблетку, ни какую-либо клинику. Единственный способ увидеть это предполагаемое лекарство - это согласиться принять его.
Мастерова: Вы будете терпеливы, вы будете терпеливы.
Уорнер: Ага.
Давыдов: Готовы?
Warner: Да, пошли!
Итак, мы покидаем его офис, идем наверх по этому длинному коридору. Слышен крик. Он ведет меня в процедурный кабинет. Прямо как смотровая комната в кабинете врача - белая мебель, стерильные инструменты. За исключением одной стены, это старое зеленое кожаное кресло с толстыми ремнями, которые крепятся к вашим рукам и ногам. Он говорит мне, что собирается привязать меня к этому стулу, дать мне таблетку - с тем же лекарством, что и в торпеде, - а затем он ее проверит.
Мастерова: Итак, вы принимаете таблетку, и он дает вам каплю алкоголя.
Это называется <<провокацией>>, потому что он намазал мне язык каплей водки. Как только капля водки попадет мне на язык, я почувствую все эти симптомы. Рядом со стулом вижу дефибриллятор.
Мастерова: В случае провокации, что-то случилось, так что мы сможем...
Уорнер: Как будто их сердце остановится?
Давыдов: Да.
Мастерова: На всякий случай.
Warner: Может быть, я возьму его домой?
Давыдов: Нет.
Так что я струсил.
Уорнер: Вообще-то нет, я не хочу этого принимать. Я не могу этого сделать. Я недостаточно силен.
В этот момент он понял, что победил, и теперь показывает мне таблетку.
Мастерова: Это то, что вставлено в тело.
Уорнер: Правда? Это оно? Это так...
Давыдов: Немного?
Уорнер: Немного.
Давыдов: Немного.
Итак, оказывается, что внутри этой маленькой таблетки находится очень настоящее лекарство, это дисульфурам.
Евгений Райхель: Это действительно было вещество, которое использовалось в резиновой промышленности.
Юджин Райхель - доцент Чикагского университета.
Райхель: И они обнаружили, что рабочие резиновой промышленности не переносят алкоголь.
Дисульферам блокирует усвоение печенью определенного фермента, поэтому, когда вы пьете, он вызывает все эти вполне реальные симптомы. Но только в России продают эти капсулы очень длительного действия.
Райхель: В основном они говорят вам, что вводят форму дисульфурама длительного действия, которой не существует.
Это не длится три года. Фактически, это длится всего неделю. Но...
Райхель: Это совсем не бахрома.
Он говорит, что до 80 процентов лечения наркозависимости российскими врачами - это процедуры, подобные этой торпеде.
Райхель: Ага.
Это означает, что это более популярно, чем Анонимные Алкоголики и все другие виды лечения вместе взятые. Даже мой переводчик Анна, ее дядя, был алкоголиком.
Мастерова: Он мог пойти на рыбалку, а потом исчезнуть на ночь, и никто не знал, где он. То есть, все знали, что он был пьян.
Потом получил процедуру как с торпедой.
Мастерова: Не знаю, как это сработало, но у него все получилось. Потому что он не пил всю оставшуюся жизнь.
Райхель говорит, что если это сработало, то отчасти потому, что россияне по-другому понимают зависимость.
Райхель: Вот различие: в Северной Америке преобладающее понимание зависимости заключается не в веществе, а в лице, потому что вы не знаете некоторых истин о себе и своем состоянии.
А в России он говорит...
Райхель: Многие пациенты, с которыми я разговаривал, говорили: <<Мне не нужно никоим образом менять себя, мне не нужно становиться другим человеком>>.
Мне просто нужно избавиться от зависимости. Вот что предлагает доктор Давыдов. Когда он дает вам таблетку и капает каплю водки вам на язык, он пугает эту часть вас, заставляя ее подчиниться.
Мастерова: А что правит этим миром? Страх!
За эту услугу он берет 5000 рублей - 170 долларов. А если через несколько недель вы проигнорируете его предупреждение, вы выпьете, и ничего не произойдет? Затем вы позвоните доктору Давыдову, и он вам скажет, что ...
Давыдов: Это как запоздалая реакция.
Этот яд торпеды свободно у тебя в крови. Это может вызвать сердечный приступ или рак. И вам необходимо приобрести противоядие.
Уорнер: А сколько стоит противоядие?
Давыдов: Восим.
Мастерова: 8000 руб.
8000 руб. Около 300 долларов.
Давыдов: Если хочешь выпить, надо платить!
В Москве я Грегори Уорнер из Marketplace.
Кай Риссдал: История Грегори была результатом сотрудничества с компанией Radiolab, которая производится WNYC и распространяется NPR.